Забавное приключение кота Васьки - Rita , 25.11.1999 13:53 MSK
ЗАБАВНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ КОТА ВАСЬКИ


Эх, кис ты брысь мяу-мяу, так я и знал что сегодня что-нибудь плохое да
обязательно приключится. Прямо печенкой чувствовал. Даже просыпаться
утром ох как мне не хотелось. День обещался быть серым, с дождичком
занудным, моросящим. Порядочным котам в такую погоду полагается на
печке в тепле подремывать, запахи вкусные вдыхать да к невнятному
бормотанью хозяев вполуха прислушиваться, дабы приглашение к столу
невзначай не пропустить. Хотя, конечно, мы не собаки какие-то, хозяев над
собой никогда не признавали и впредь не собираемся. Уж кто кто, а я в себе
уверен на все сто процентов. Пусть эти верзилы двуногие тешат себя мыслью
о том, что они над кошачьим племенем власть имеют. Нужны они нам как
собаке пятая лапа. Верно, что многие из нас терпят их ласки приставучие
за тепло домашнее да кормежку сытную, но я не из таких. Отродясь ни под
кого не подлаживался и дружбы людской не выискивал. Однако, как говорит
рыжая бестия Карла, все в мире имеет оборотную сторону, дескать наука такая
есть, диалектика называется. Эх, собачья кость, похоже она права, и потому
пришлось мне с утра свой подвальчик уютный под трактиром покинуть и
отправиться поискать чем пузо свое ворчащее набить.

Решил сперва у лавки бакалейной поотираться. И пусть бакалейщик наше племя
не жалует, но в дождь, как я справедливо рассудил, особенно гонять нас от дверей
не станет. А уж там мы найдем чем поживиться, все проще чем по лужам за
крысами скакать. Жаль только, что не я один такой умный оказался. Еще издали
заметил у дверей заветных целую свору наших врагов заклятых, пес их всех
покусай! Сидят, поскуливают под дождичком как щенки незрячие. Тьфу, аж
смотреть противно. Ну, эта компания не для меня, дело ясное. Развернулся и
на всех четырех лапах затрусил к кузнице. Запахи там, конечно, неважнецкие,
каленым железом все пропахло. Но сам кузнец верзила что надо, на
свободу нашу никогда не покушается, и завсегда подкормит, а коли у него время
есть, так и ошейник тебе выкует. Мне то на эти ошейники тьфу, но
многим кошечкам они ох как, гмм хмм, к мордочке. Зато он, опять же по той самой
Карлиной диалектике, разницы между нами и собаками ну никак не видит, кормит
и тех и других, все серебро, небось, на ошейники собачьи извел. Отказать он
никому не отказывает, а племя подхалимское этим и пользуется, и, что
характерно, ну каждая псина норовит тот ошейник напялить, что кобель, что сука,
все как один в серебро закованы. Эх, кис ты брысь, срамота одна.

Ну да это я отвлекся от главного. Только успел как следует вымокнуть на пути в
кузницу, как слышу сзади «Кис-кис» кто-то кличет, и голос такой мелодичный, нежный.
Пес меня дернул остановиться! Видно, инстинкт безусловный сработал.
Обернулся я посмотреть клму это дома не сидится, и вижу, стоит верзила
двуногая, женщина по ихнему, молодая, красивая наверное, хотя что за красота без
когтей острых и шерстки пушистой ? Да и трудно рассмотреть , один плащ с
капюшоном переливается до самой лужи, капли на нем, как живые, в ручейки
собираются и вниз без конца сбегают. «Привет!», - говорит она и как глянет на
меня своими глазищами зелеными, огромными, так я в них и растворился без
остатка. Ну прямо наваждение на меня нашло, взгляд не могу отвести! Умом
понимаю - дело тут не чисто, а сердечко знай себе колотится как сумашедшее, и
чувствую, прикажи она, сердечко то мое любимое раз – и остановиться может.
Ой, думаю, пора ноги делать пока не поздно, и вдруг, вместо того, чтобы удирать
во все четыре лапы, бухаюсь ей под ноги, прямо в лужу эту гадскую холодную,
ластиться начинаю как щенок молодой. И хоть не видит никто позора моего, но
стыдно аж до кончика хвоста! Слава Коту-Создателю, улыбнулась она мне, МНЕ
улыбнулась, и сразу легче стало, волна теплая по всему телу прошла и к ней
толкнула. И понял тогда, что влип я капитально, влюбился по самые уши, пес меня
покусай! И в кого ?! Не в кошку (уж в них я толк знаю, поверьте Ваське), а в
верзилу двуногую, с которой у меня ну ничегошеньки общего быть не может.
Околдовала она меня, приворожила, но делать нечего, мурлыкнул и поплелся за
ней, хвостом повиливая.

Смотрю, красавица моя обратно к бакалейщику путь держит. Эй-эй, мне туда
нельзя, там же свора собачья меня в куски разорвет. Вон они уже скалиться
начали на мокрого кота Ваську... Не успел я это промяукать, как
она, похоже, о моих опасениях догадалась, но шагу не сбавила и в сторону не
свернула, а только кисть правую в перчатке шелковой из складок плаща своего
выудила, и так музыкально щелкнула пальчиками длинными, сплошь кольцами
унизанными. Хех, на это стоило посмотреть, как ветром с героев блохастых их
воинственность сдуло. Мышами прыснули они по подворотням, а кто не упел,
те хвосты поджали и, поскуливая, на спины перед красавицей моей повалились.
Цирк бесплатный! Рассказать – ни один кот в жизни не поверит! Зашли мы в лавку,
точнее, она зашла, а я воленс неволенс за ней впрыгнул и сразу поспешил за куль
с мукой спрятаться, с глаз бакалейщика подальше. Но этот проныра все равно
меня заметил, однако виду не подал, согнулся крючком перед моей хозяйкой
(ну вот, я ее уже своей хозяйкой величаю, скоро начну ее тапки лизать, пес
меня покусай, тьфу!), так вот, как согнулся он так и застыл в этом поклоне
раболепском покуда та глазами по полкам водила. Наконец она что-то усмотрела
и на прилавок упало несколько монеток золотых. Бакалейщик так и не разогнулся,
однако денежки с прилавка умудрился мигом смахнуть себе в передник и какой-то
древний фонарь моей красавице вручить. Ох как мое сердечко всколыхнулось, как
затрепетало... Ну сами посудите, такой богатой особе это старье даром не надо, а
она купила. Для чего спрашивается ? Или точнее, для кого ? То-то и оно что ответ
яснее ясного, для Васьки для кота. А зачем Ваське фонарь если любой кот прекрасно
видит в темноте ? Не понравилась мне эта ее покупка, ох и не понравилась...
И ведь прав, прав я оказался на все сто процентов.

Только из лавки теплой и уютной вышли, как она этот фонарь зажгла (кому нужен свет
средь бела дня? ) и мне вручила, ну а я, как котенок в мышку, вцепился в него изо всех сил.
Не по своей воле, конечно, а потому что она меня попросила ласково. Все для нее готов
был сделать, самому лютому бульдогу горло порвать, лишь бы быть рядом с нею,
за одну улыбку ее, за один только взгляд тех глаз колдовских. Тут она словно бы
почувствовала это и к себе позвала. Ну, прыгать мы умеем на славу.
Через мгновение я уже дрожал от счасться, у нее на руках мурлыкая.
Погладила она Ваську, здесь словами пытаться передать мое блаженство
просто бесполезно, и шепнула что-то непонятное, да, честно говоря, в тот момент
я бы лай дога от болонки не отличил бы. Погладила и обратно на землю опустила,
плащом своим взмахнула, радугу капели рассыпав, и исчезла.

«Ух, тысяча котов, пронесло!» - хрипнул я (эта сырость меня доканает когда-
нибудь). Но тут же понял, что все только начинается, ибо стою я с фонарем под
дождем, и лапы мои тянут Ваську неизвестно куда. Чувствую, колдовство ее во мне
сидит и моими глазками на мир смотрит.

«Ступай!» - нежный но строгий приказ толкнул меня в путь. И я потопал куда ее
глаза глядят, стараясь обходить самые большие лужи. Улицы городские словно
повымерли, сам не заметил как добрался до восточных ворот. Там стража свою
службу исправно несла, подорожные проверяла да подати собирала. На меня у них
внимания ноль, разве что пинка дадут. «Ну и пусть», - думаю, «может, хоть пара
сломанных ребер колдовство из меня выбьет». В жизни я города своего любимого
не покидал и не собираюсь. Страшно мне. Уперся у ворот всеми лапами, шерсть
дыбом поставил, ни шагу дальше! Ан нет, стражники, точно котята слепые, на меня
смотрят как на пустое место. Не спешат мне ребра ломать, пес их покусай!
И тут голос чародейский мне шепчет: “Ну что же ты боишься, дурачок ?
Я же с тобой. Иди!”. Немного спокойней стало, а-а, думаю, пропади оно все
пропадом, ну не могу я ей перечить. Скользнул за ворота и оказался на пыльной
наезженной дороге что строго на восток вела.

Долго лапы несли меня по той дороге, уже и дождь успел кончиться, и
ветерок тучки разгонять начал, когда я услышал впереди голоса гортанные, не
по кошачьи и не по людски бранящиеся. Прыг, и я уже в придорожных кустах
затаился. А через некоторое время они показались: роста пониже чем верзилы,
но в плечах пошире будут, кожа какая-то зеленоватая, челюсти зубастые вперед
выдаются, доспехи так себе, но у каждого в руке сабля кривая, с зазубринами. Шумные,
крикливые. Гоблины, одним словом. Мне бы испугаться да глубже в лес забиться,
а я лежу где лежал, как пес глупый, и на них таращусь. А как поравнялись их банда
с моими кустиками, так один, что с самым длинным и зазубренным ятаганом был,
ноздри свои широкие растопырил, воздух втянул со свистом, и прямиком ко мне.
Гоблины, они же лучше собак чуют. Ветки раздвинул, на меня уставился да и как
замахнется… Тысяча котов! Ведь порубит в капусту, в вермишель порубит!
Но что это? Замахнуться то он замахнулся, а опускать лезвие не спешит, и так
пристально прямо в глаза мне смотрит. Я бы давно зажмурился если б мог, но
Она не разрешила. И вот чудо, гоблин вдруг как шарахнется от меня обратно на
дорогу, словно от блохастого. Едва не свалился. Дружки его подхватили, загалдели
вновь скопом, заплевались и дальше к городу зарысили. Немного погодя и я из
кустов выбрался, дальше поплелся.

Эх, лапки мои лапки, не мои вы вовсе, завели меня неизвестно куда, обратную
дорогу и не сыскать уже. Одна надежда на хозяйку. Она меня запросто может
в город вернуть, но, похоже, что там я ей не нужен совсем. Горько Ваське от
мыслей от таких. Умом я понимаю, что все это колдовство, что используют
меня, а сердечко щемит и щемит в какой-то странной туманной надежде.

Так, сам с собой в раздоре, брел я только красавице ведомыми путями, не день
и не два, со счету сбился даже. Ел-пил что под лапы попадалось. Отощал сильно.
Вконец заплутал. А уж после страны квиклингов, через какую меня провели
особенно осторожно, даже воздух изменился, даже небо стало другое. И потому
не слишком я удивился когда вышел к черному морю. Странное это было море, совсем
не похожее на то, что к югу от Города плещется. Ни привычного свиста ветра,
ни криков чаек. Лишь черные валы катились по нему в мрачном молчании.
Равномерно, размеренно, как на параде. Иногда, без видимой причины, волны
вдруг ломали свой четкий строй, сбивались в кучу, сталкивались и вылепляли нечто
смутно похожее то на громадного волка, то на гигантскую черепаху, а то и вообще
неизвестно на что. Вздохнет фигура, подернется рябью и через мгновение рассыпется
мириадами капель, оставляя за собой поверхность моря зеркально спокойной. Но лишь
черные облака и черное солнце отражаются в том зеркале...

Бррр... Кис ты брысь! Смотреть страшно. А уж как я понял что мне в это море войти
придется... Нет уж. Скорее я на берегу суицид совершу, но топиться среди морских
волков не стану. Не дождетесь! И, странное дело, Она меня принуждать не стала.
Тысяча котов! Вздохнула и стала уговаривать: “Хороший мой”, - шепчет, “знаю, как
страшно тебе, знаю, что устал ты, но совсем немного осталось, потерпи пожалуйста.
А моря ты не бойся, не утонешь, и оборотни тебя не тронут. Не нужен ты им.
Но если не можешь себя переступить – сейчас же готова тебя в город вернуть...”
Ах, пес меня покусай, так и представился мне мой подвальчик уютный, теплый...
Взглянул я на солнышко, вдохнул воздуха побольше да и направился прямиком в
пучину черную.

Видно недаром хозяйка моя слова непонятные шептала когда я у нее на руках нежился.
Нет, не расступились волны, но даже не заметил я как сомкнулись они над головой беззвучно.
Разом померк свет,и лишь фонарь, что исправно тащил я всю дорогу, продолжал тускло
гореть. Чем глубже спускался я, тем ближе придвигалась немая и холодная чернота, тем
чаще длинные быстрые тени скользили на границе света и тьмы. И сердце у меня ушло в
пятки, когда пучина раздалась и исторгла чудовище, напоминающее исполинскую рыбу
с огромной, усеянной тысячами острых как кинжалы зубов, пастью. Что там гоблин с его
ятаганом, что там самая свирепая псина! Только ее мягкий голос вывел Ваську из ступора:
“вода, всего лишь вода, тебе она не причинит вреда...” И словно пелена упала с глаз,
и увидел я, что не из плоти чудовище это, а словно бы кто-то зачерпнул частичку пучины
черной и вылепил из нее такое вот страшилище. Тысячи потоков, миллионы струй,
причудливо сплетенные в единое целое составляли суть этой рыбки. Медленно и
бесконечно долго проплывала она мимо. Напоследок вздумалось ей вильнуть в
сторону, и самый кончик хвоста прошел сквозь меня, мощным водопадом на дно бросив.
Приятного мало, пес ту акулу покусай! Надо от них держаться подальше, решил я, и,
претворяя решение в жизнь, поднялся и потопал вперед. Честно сказать, интересного на пути
было немного. Дно ровное, сплошь каменистое. Ни тебе травки, ни рыбки живой.
Чем глубже, тем все больше этих водяных чудовищ встречалось. Волки, по дну
рыскающие. Тигры, невидимую добычу скрадывающие. Акулы, так те вообще
исключительно стаями шляться начали.

Немало я позади оставил, когда пейзаж окружающий наконец-то меняться стал.
Выросли подводные скалы, дно прорезали узкие и глубокие каньоны. В один
из них Она меня и направила. Петлял я вместе с тем каньоном сильно, пока не
вышел к огромной мрачной пещере. Тупик. Дальше идти было некуда. Слабый свет
фонаря миллионами искр отражался в бесчисленных сталактитах, свисающих
с потолка, тусклыми лучами прорезая тьму и странным светом освещая своды
пещеры. И в этом полумраке широкими кругами беззвучно ходила исполинская
рыбина. В несколько раз больше попадавшихся прежде. Спокойная и непоколебимая,
как скала. “Жди!”, - шепнула Она, “я уже в пути.” И только я устало примостился у
выступа пещеры, как передо мной возникло дрожащие очертание двери. И из этой
двери шагнула в пещеру моя красавица. Как она преобразилась! Вместо плаща
переливающего одежды белые. Фигура ее вся мягким светом окутана. На лице
азарт и напряжение. Улыбнулась мне и тут же к чудовищу скользнула.
Молнией сверкнула сталь, и громадина как то странно хрюкнула и обмякла. Из
страшной раны на спине вода захлестала. Но разве такую тварь одолеешь ?
Бросилась она на мою хозяйку, пасть распахнула, в которой сто Васек разместиться
могут с комфортом, и полумрак пещеры подернулся розовой дымкой. Уж как удалось
моей красавице отбиться, ума не приложу, но рыбина вдруг в сторону вильнула и
судорожно корчиться начала. И вижу я, льются из женских рук нежных струи огня,
и металлом раскаленным плавят они рыбью плоть. И водопадами вытекает и вытекает
вода из тела громадины. Вдруг рябь, что наблюдал я ранее на поверхности морской,
прошла под сводами пещеры. Пучина у входа свернулась странно раз, другой и обернулась
акулой, что сразу в бой бросилась. И снова рябь, и новая акула хвостом бьет. И снова...
Мелькание тел, блеск стали, вспышки огня и водопады – все смешалось в водовороте
схватки, и вдруг выбросило мне прямо под лапы тело самой первой исполинской рыбины,
из которого вместе с черной жижой толчками жизнь вытекала. А как кончилась жижа, так
полилось из тела громадины золото нескончаемым потоком. Ох что со мной приключилось
тут! Себя не помня, бросился я к великану и давай монеты куда только можно было
рассовывать. Увлекся так что все на свете забыл. Еще бы! Того золота мне бы на весь
мой век кошачий хватило. Очнулся внезапно как от удара, голову поднял – и лишь
акулы снуют беспокойно в розовом тумане под сводами пещеры. И вдруг понял, что
нет во мне больше колдовства чужого, что снова волен я идти куда сам пожелаю,
делать все что самому вздумается. Я снова стал свободен... и одинок, как никогда в жизни.

...Живу я опять под трактиром местным в подвале, про то как добрался сюда, как нашел
путь обратный, не спрашивайте, ничего вразумительного ответить вам все равно не смогу.
Видно судьба меня хранила на пути обратном, а может, и не только... Выжил, выбрался, и
даже золото сохранил. К нему я так и не притронулся, лишь спрятал надежно. Не мое оно, да
и не нужно оно мне вовсе. От последствий ворожбы чужой тоже вроде как излечился,
мурок соседских чураться перестал. Вообщем, все наладилось, живу по-прежнему сам
себе господин. Только одна странность во мне и осталась, над которой вся округа потешается.
Лишь завижу где плащ переливающийся, так как котенок, со всех лап вдогонку бросаюсь.
Пес меня покусай! Обманываю себя, дескать, золото хочу той красавице вернуть, ей оно
по праву принадлежит. И, пока бегу, каждый раз растет во мне надежда вновь искупаться
в глазах ее колдовских, зеленых, получить улыбку в награду... Но лишь взгляды чужие,
недоуменные и любопытные, ловлю в ответ. И сердечно мое в те моменты все щемит и
щемит...




С любовью,
Рита





   Забавное приключение кота Васьки - Rita , 25.11.1999 13:53 MSK