Захожу в торговый центр. И что нам здесь понадобилось? Не понимаю. Все, что нужно для встречи у нас есть. Часть с собой, часть на квартире. Ну да ладно, все равно уже пришли. Прохожу мимо прилавков, - «и почему мы так редко встречаемся? Глупо, опять задаюсь риторическими вопросами». Глаза, тем временем, привычно пробегают по рядам товаров... Чипсов что ли еще взять? Смахиваю несколько раздутых пестрых пакетов в тележку, и автоматически, краем глаза замечаю, что один из спутников делает тоже самое. Грустно усмехаюсь. Вся компания разбредается кто куда; представляю какая в результате получится сборная солянка: наверное, начиная с чипсов и, заканчивая шоколадными батончиками и, конечно же, плюс ко всему, кучей этих бесплатных, в индивидуальной упаковке пампер… тьфу, вечно путаю, салфеток. Ну на кой они сдались? А то, раз бесплатно – бери. Только куда их девать потом…
Настроение начинает медленно подниматься с абсолютного нуля. Похоже, все будет не так плохо. Так размышляя ни о чем, брожу среди барикад разнокалиберных товаров, периодически кое-что переправляя к себе в тележку.
Привлекает внимание одна женщина, скорее даже молоденькая девушка. Маленькая, пухленькая, с детским пушком над верхней губой. Она была бы миловидной, если бы не глаза. Они все портят! На гладком белом лице с правильными чертами, казалось, они жили отдельной жизнью злобных маленьких зверьков. Какой парадокс… Но это длилось лишь мгновение, она отвернулась, и я начинаю сомневаться: а было ли это? Хотя, собственно, какое мне дело. Да и пора бы уже выбираться отсюда, не торчать же здесь весь вечер. И, решив напоследок заглянуть в рыбный отдел, направляюсь в ту сторону. Это центральный отдел (наверное, частенько к ним захаживают перед вечеринками), он как раз напротив выхода. И тут на последнем повороте со всего размаха налетаю коленом на угол ящика, брошеного здесь каким-то продавцом-растяпой. Яростно кляну этого болвана.
- Ну вот, начался вечерок, осталось только голову проломить. Огибаю злополучный ящик и замираю. На выходе немая сцена: несколько угрожающих фигур с чем-то непонятным, обернутым вокруг головы, перепуганные девченки-кассирши, застывшие покупатели и посреди всего этого средних лет охранник. Он судорожно сжимает пистолет обеими руками, скорее цепляется за него, пытается направить его на ближайшего бандита. - Почему он не стреляет?! Вот этот же сейчас убьет девченку-кассиршу. Господи!…
Но нет, он замечает охранника, мгновение целится. Звук выстрела отдается болью у меня в голове. А тот уже не смотрит, снова поворачивается к девчонке. На груди охранника форма становится мокрой, в глазах мелькает гаснущее недоверие. Но он все же успевает нажать курок. Тот же звук, опять звенят натянутые до предела нервы. Девченка так и не сдвинулась с места, она смотрит круглыми испуганными глазами, как ее обидчик заваливается на бок, словно мешок набитый тряпьем. Все вдруг оживает. Раздаются крики, плач, начинается судорожная беготня без разбора. И тут, словно подливая масла в огонь, врываются патрульные.
-Где они раньше-то были… Ну все равно, все закончилось. – Вдыхаю наконец полной грудью. – Надо выбираться.
И тут, прямо перед собой замечаю одного такого, «с головой». Он пятится прямо ко мне, его еще никто не заметил. У него мальчишка лет семи, одной рукой он не дает ему вырваться и одновременно зажимает рот, а другой прижимает черный кружок дула к его голове. На меня накатывает оглушающая злоба. Протягиваю руку и беру из ближайшего морозильника нож для колки льда. Бесшумно придвигаюсь ближе с нему, почти нежно вставляю острие ему в ухо.
Теперь он мой. Нажимаю на лезвие сильнее, с трудом сдерживаюсь, что бы не закончить одним движением этот фарс. Чувствую, как его охватывает паника. Чудесно, - «чувствуешь, как это? - оказаться во власти другого. Когда вот так легко можно нажать чуть сильнее и лезвие легко скользнет глубже.» - Рука дрожит, лезвие начинает опасное движение… И тут у меня его забирают, этого недочеловека; останавливают, в груди остается словно ком пустоты, нож выскальзывает и с тонкимыфм
звоном падает на плитки пола.
- Ну и черт с ними со всеми. Опускаюсь на колени:
- Что, малыш, испугался? Уже все в порядке, все кончилось. Беру его на руки и несу к выходу. Мальчуган шевелится у меня на руках, пытается повернуться. Помогаю ему. Детское личико утыкается мне в шею, поднимаю руку, что бы погладить по голове…. И тут тонкое безжалостное острие вонзается мне в шею. В следующие мгновение я уже на полу и глаза застилает черная бархатная пелена. Делаю усилие. Прямо надо мной склонилось юное личико. И те же глаза. Глаза живущие отдельно от всего в своей злобе.
- Неужели это последнее, что я увижу? – Нет, последним я замечаю женскую руку, уводящую прочь мальчика.
| Эпизод. - Mind , 26.03.2001 05:20 MSK |
