Убивать он научился быстро.
Сначала появилось желание. Желание появилось, когда сын кузнеца – дюжий, сильный юноша избил его кулаками, догнав после неудачной попытки стянуть кинжал из сколотого куска хрусталя. Весь в крови, Маньяк плакал злыми слезами ярости. Кинжал кузнецову сыну так и не достался, потому что мальчишка ухитрился его отбросить в грязь, да так ловко, что сам потом нашёл с трудом.
Сквозь кровавую муть перед глазами видно было немного – словно в тумане. Слёзы давно высохли, кровь была смыта, но пелена осталась. Исцарапанная рука твёрдо сжала дешёвый, но острый кинжал из куска льдисто-голубого хрусталя. Причём уже тогда он держал рифлёную рукоять тем знаменитым захватом, который не изменится спустя десятилетия, когда, повзрослев, профессиональный убийца Маньяк будет обхватывать тонкими пальцами в шёлковых перчатках эфес гимлета.
...Пелена перед глазами была смыта кровью восьмого кобольда. Тяжело дыша, Маньяк чиркнул остриём по горлу, услышал бульканье и хрип, добил в сердце... Вернулась способность рассуждать.
Впоследствии, Маньяк и сам боялся неуправляемой, неконтролируемой ярости, что застилала глаза пеленой. Он уяснил, что в таком состоянии не думаешь о ранах, о смерти, о защите – превращаешься исключительно в машину для убийства.
После памятной ночи в деревне кобольдов, когда собранных с трупов позднее денег хватило на мало-мальски приличные одежды, жизнь юного Роба переменилась.
Нет, первые годы она вроде текла по-прежнему, перемены ещё дозревали. Только в сознании Маньяка, тогда ещё Роба, прочно укрепилось, что торговать яблоками, служить матросом или даже оруженосцем у рыцарей из замка неподалёку приносило куда меньше денег (зато было гораздо скучнее), чем заработок на жизнь кулаками и ножом.
Первый памятный кинжал ещё покоился во внутреннем кармашке чёрного плаща, но знаменитый свой захват Маньяк применял к недавно и удачно купленному с рук короткому стилету, ранее принадлежащему офицеру из расы подземных гномов – дерро.
При покупке, он спросил, что означали мелкие зарубки, испещрившие и без того ребристую поверхность рукоятки. Торговец ответил, что это количество скальпов, снятых предыдущим владельцем ножа.
Маньяк пришёл в восторг.
В один чудесный осенний день Маньяк находился в лавке писца, где сидел с удовольствием в полумраке и прохладе, слушая сплетни и слухи. По совершеннейшей случайности, в одном уголке с неприметным юношей изволила почивать любопытнейшая компания. Маньяк сидел вальяжно привалившись спиной к стене, глаза прикрыл – ни дать, ни взять отдыхает честный вор после тренировок в Гильдии… Он едва заметно усмехнулся – его тренировала жизнь.
Сидевший напротив Маньяка человек был в глубокой задумчивости. Его взгляд намертво прикипел к согбенной фигуре старца, что усердно писал на листках пергамента руны. Листы, впрочем, не залёживались – их расхватывали многочисленные искатели приключений в обмен на энную сумму золота, которое с мягким, ласкающим уши звоном сыпалось в объёмистый сундук.
Словно ощутив на себе любопытствующий взгляд, человек повёл подбородком, неприязненно взглянул в тёмный угол, и вскочил на ноги, изогнувшись в пояснице, как дикая кошка. Моментально вокруг него образовался круг; в центре был он сам. Последовало несколько мгновений молчания; ну и позер, невольно восхитился Маньяк, чуть не расхохотавшись вслух, настолько комично и сурово одновременно выглядел лидер небольшой группы. К счастью, он вовремя перевёл смех в кашель.
Бросив ещё один недовольный взгляд в сторону Маньяка, человек заговорил глухо и торжественно:
- Итак, первый бой мы проиграли. Горько сознавать, но это так...
- Да ладно, чего уж там, - пробормотал Маньяк себе под нос, но мгновенно замолчал, ощутив на себе грозный взор.
- …но временно отступить не значит – капитулировать! Тварь сильна, но не бесконечна!
Маньяк неодобрительно засопел носом. Он не любил делать две попытки. Обычно, если первая была неудачной, вторая вообще не удавалась.
- …в этот раз я сам начну сражение.
Помочь им что ли, сердобольно подумал Маньяк.
- Канила! Ты примешь на себя главный удар.
"Вот этот гном? – мысленно удивился Маньяк. – Ну тогда жди третей попытки…"
Последовала долгая пантомима распределения ролей в предстоящей битве. Лишь какой-то монах в грязно-серой сутане предпочёл уйти из группы и остаться в обществе зелёноглазой девушки.
"Неплоха, - после некоторых раздумий признал Маньяк и смерил уважительным взглядом хитрого монаха. – И правильно – что во всякие драки ходить, когда можно куда приятней время провести..."
- Тогда – с Богом, - с пафосом надрывно воскликнул лидер. – Копчёную рыбку не забыли? Ну, пошли!
"Рыбку? – удивился Маньяк. – Они что, собрались монстров рыбой закидывать?"
И именно в этот момент, хотя он ещё этого не знал, его жизнь переменилась.
Перемена предстала перед ним в виде Призрака.
Тогда ещё Маньяк не привык к кличкам, и ему казалось дико звать кого-либо по прозвищу. Позже он перестал откликаться на имя "Роб".
Призрак был воином по призванию, а убийцей по профессии. Он сочетал свои многочисленные навыки с желаниями заказчиков. Если желание исполнялось – в его кошель переходила объёмистая порция золота. Чаще всего, желание исполнялось. Вероятно, потому что желания были удивительно однообразны – заказчикам постоянно требовалось кого-нибудь убить, а Призрак не умел пахать землю и торговать яблоками – он умел убивать.
В этот осенний день, Призрак был чуть навеселе, потому что на пару с Зерой опустошил местный бар, соревнуясь в искусстве пить со знаменитым клериком. Впрочем, стоило появиться клиенту, как он моментально, хотя и незаметно протрезвел. Хобби не должно мешать работе – таков был его суровый девиз.
- Здравствуйте, - пугливо прошептала фигура в чёрном, нервно выламывая пальцы и явно смущённая видом Призрака. – Я к вам по сугубо конфиденциальному делу...
- Не угодно ли прогуляться? – перебил его Призрак, внезапно из покачивающегося человека, превращаясь в почуявшего след охотничьего пса– такой же порывистый и напряжённый.
- Эй, т-ты куда? – цапнул его за рукав Зера, чуть заикаясь. – П-подожди. я уже на кружку больше тебя выпил...
Призрак беспомощно обернулся, щелчком пальцев подозвал Мейсона, в двух словах и десяти монетах обрисовал ситуацию. Бармен оказался понятливый, быстро поместил на стойку замызганную табличку – "пива нет!". Оставив Зеру и компанию ввалившихся в бар наёмников разбираться с этим досадным обстоятельством, Призрак последовал за человеком.
Как выяснилось, дело и в самом деле было щекотливым; Призрак призадумался. Награда тоже ожидалась щедрая и немалая.
Имя жертвы ничего не говорило Призраку – некий Коше. Выяснять чем насолил парень настолько, что за него платили достаточно неплохо, Призрак не стал. Впрочем, то было неважно. Он обстоятельно расспросил заказчика, мысленно составляя план. От него потребовали эффектность, много крови и изящность. Трудно было скомбинировать много крови и изящность – Призрака назвали Призраком, потому что он любил таинственные убийства, в которых не было виновных, но оставалась недвижимая жертва.
Не бывает невыполнимых убийств, бывает недостаточная цена.
Цена была достаточной.
Постепенно в его голове наметился план. Плохо то, что нужна была приманка, определённый помощник, фактически главный исполнитель.
Призрак тряхнул кудлатой головой и зашёл в лавку писца, тем самым определив будущую смерть одного молодого человека и переменив жизнь другого.
* * *
- ...Пятьдесят тысяч.
Роб выслушал суть дела, предлагаемую ему цену за участие в нём и отрицательно, но вежливо покачал головой, скрестив руки на груди. Он почему-то был уверен, что оставлять в живых его не станут – после того, как рассказали о предстоящем убийстве. Он не боялся – не умел, пальцы правой руки незаметно сомкнулись на подмышечных ножнах, готовясь нанести удар первым, если потребуется.
Стилета на месте не оказалось. Это было также невероятно, как и то, что он внезапно очутился в руках собеседника.
Призрак с интересом повертел ножик перед глазами и доброжелательно кинул его пареньку обратно. И с профессиональным интересом заметил цепкий ухват его пальцев, подался вперёд, скрывая любопытство – неужели, это он:
- Правило номер один: никогда не носи оружие подмышкой, парень. Всегда держи кинжал в руке, он пригодится резать хлеб или глотку в нужный момент. И не бойся показаться смешным, ибо ты будешь смеяться последним.
Роб ошеломлённо, новыми глазами взглянул на Призрака. Тот продолжал:
- Ты прав, что не берёшь денег – тебе они не нужны, правильно?
Что верно, то верно. На счету у Роба находилось достаточно золотых монет, чтобы не беспокоиться о куске хлеба ни сегодня, ни завтра.
Призрак ещё внимательнее посмотрел на Роба:
- Я помню тебя в деле, парень. Маньяк, настоящий маньяк, когда убиваешь!
Он выждал психологически точную паузу – две секунды - и добавил:
- Ты мог бы далеко пойти.
Две секунды:
- Предлагаю сделку...
Три секунды, Роб вскинул глаза:
- Ты помогаешь мне...
Одна секунда:
- А я учу тебя жизни.
Миллисекунда, возглас:
- Согласен!
* * *
- И учтите, - Коше обвёл группу цепким взглядом, - никакого самоуправства. Не лезьте вперёд меня в бой. Кто полезет – того сам убью. Сначала закалываю я. Потом я начинаю драться. Затем, я накладываю заклинание сети. А вот после этого, в драку вступают все, кхм, остальные.
Он лучезарно улыбнулся на слове "остальные". Выходило так, что неподражаемый странствующий рыцарь Коше собрался на увеселительную прогулку по континенту, взяв с собой группу детского сада – так, для забавы, показать ребятишкам настоящее дело.
- А можно мне огненный браслет? – робко попросила одна девушка из команды целителей.
- Конечно! – улыбнулся лидер. – После меня.
- А пояс из волчьей кожи? – ещё более робко спросила она.
- Ещё бы! – ответил Коше. – После меня.
- А…
- После меня!
Маньяк сплюнул, поймал себя на постыдном желании поднять руку, словно в школе у профессора Финигана, с коим был очень дружен его безвременно погибший отец.
- Мне бы хотелось, - веско заявил он, - костяной браслет короля.
- И это будет, - успокоил его Коше. – После меня.
- А нам-то что? – раздалось нестройное трио голосов. Коше повернулся и оглядел каждого из говоривших.
- А вам – опыт!
Подумал, и добавил:
- После меня.
Маньяк жалел, что сам не доплатил доблестному заказчику.
* * *
Чего уж правду таить, лидером будущий мертвец оказался опытным, и вроде бы не беда, что не слышались обычные в такого рода группах шутки. Хотя Маньяк был уверен, что закалывать лучше удалось бы ему, а творить заклинание паутины быстрее и мощнее их главному магу Демиургу, группа двигалась достаточно эффективно и без того, оставляя на своём пути многочисленные трупы – ибо лидер запретил приносить их в жертву, сам будучи убеждённым атеистом, в чём, однако, признаться не захотел, грозно рыча: "После меня!". Ладно хоть деньги делил поровну.
Когда возвращались по коридору, на пути попался куратор – старый, закалённый служака. Его иссечённое шрамами лицо исказилось в жуткой гримасе, и Маньяк не сразу сообразил, что куратор приветствует их. Как нарочно, во время салюта саблей, у бедняги поскользнулась нога на луже крови, что оставил после себя раненый волк, которого битых пятнадцать минут преследовала группа. Куратор грохнулся навзничь, зацепив саблей Маньяка. Ему волей-неволей пришлось ответить ударом на удар – сказались многолетние рефлексы.
- Почему в бой не после меня?! – вскричал Коше.
Бой, впрочем, был недолгим.
Мир непогребённому праху твоему, доблестный куратор.
Группа отдохнула в покоях королевы. Поговаривали, что именно из-за королевы у короля такое мрачное настроение. Маньяк напрягся – где-то рядом прятался Призрак, наступало время операции, час Х.
Лишь когда они уже вплотную подошли к покоям короля, Маньяк вдруг вспомнил, чтО необычного было в том гобелене, мимо которого прошли.
У гобелена были живые глаза.
Призрак.
Всё идет по плану.
План разработали они вдвоём. Дело в том, что у Маньяка была природная особенность, не раз выручавшая его в трудную минуту.
Он был чревовещателем. Мог, не открывая рта, изобразить свистки патруля Красных Шарфов в стороне так убедительно, что покупались самые отпетые мошенники – и отвлекались, давая ему время.
Они подошли к королю вплотную. Коше изогнулся, ухватив покрепче кинжал – Маньяк чуть поморщился из-за нескольких мелких изъянов – большой палец слишком высоко, выбьет из сустава, если наткнёшься лезвием на кость...
Пора!
Одной рукой он швырнул маленький железный шарик, что со звонким ударом стукнулся о пластину доспехов Коше и укатился в неизвестном направлении.
Коше недоумённо обернулся. Со стороны, выглядело так, как будто он обернулся к группе.
Маньяк задержал дыхание, и стал медленно выпускать его через нос, ощущая щекотание в верхней части живота.
От Коше донёсся голос:
- Так! Немного отдохнём. Всем спать, после меня!
И никто не обратил внимания, что Коше не открывал рта, произнося слова рокового приказа.
Но вопреки своим указаниям, лидер не бухнулся оземь, спеша урвать драгоценные минуты сна, чтобы восстановились потраченные силы. Напротив, в его глазах плеснулась тревога, а рот округлился было, чтобы крикнуть: "Нет"...
Но было поздно.
Король хищно вскинулся и схватил за горло только что прилёгшую девушку – ту самую, что спрашивала об огненном браслете.
Громко ойкнув, молодой воин – кажется, Ад, – кинулся на выручку. Король сомкнул зубы на его шее.
Маньяк тихонько отступил в сторону, чтобы ненароком не зацепило его. Крови будет вдоволь…
Маньяк стукнулся спиной о человека, резко повернулся – Демиург, в глазах застыл ужас и непонимание. Король струями огня превращал человеческую плоть в обугленные кости.
Коше погиб одним из первых.
Он страдал недолго.
Всего пало смертью храбрых человек шесть. Затем, хоть и с опозданием, но Демиург сработал на славу и сумел унести всю группу к Западным Вратам.
Но Маньяк был спокоен. Хитроумный Призрак учёл и это.
У Врат сидел клерик. От него за версту несло пивом, вся его одежда была в винных пятнах.
Когда из воздуха материализовались обугленные, искромсанные трупы, клерик поднял голову, в мутном взоре читалось смутное любопытство.
Он медленно произнёс:
- Эт-то… ик!.. мёртвые… ик!
- Совершенно точно, мой юный прозорливый друг, - невесть откуда взявшийся Призрак приобнял клерика за плечи. – Сделай доброе дело, помоги их оживить!
Клерик, шатаясь, встал на ноги, приблизился к трупу, направляемый услужливым Призраком, и возложил свои трясущиеся персты на бренное тело, скороговоркой забубнив заклинание воскрешения, поминутно сбиваясь и начиная заново.
Руки Коше вскинулись, из глотки раздался немой вопль, затем тело выгнулось… и затихло.
- Т-тьфу, чёрт! – клерик потёр глаза. – Вот н-неудача… ик!
В стельку пьяный Зера, всё-таки победивший в споре, оказал другу поистине неоценимую услугу в выполнении заказа, и добавил зарубку к рукоятке стилета Маньяка.
Зера об этом так и не узнал.
